Виктор Сёмкин, ЗАО «Агрокомбинат «Московский»: в тисках мегаполиса

Нелегка судьба сельхозпредприятий, находящихся вблизи крупных городов, где высокая заработная плата и дорогая земля. Особенно сильно это давление на окраинах столицы, которая медленно, но верно стирает с карты ближайшие села и деревни, в лучшем случае оставляя названия микрорайонам. А каково оказаться предприятию почти в центре Москвы? Именно в такое необычное положение попал один из крупнейших агрокомбинатов, на протяжении 40 лет снабжающий витаминами и свежей продукцией многомиллионный город. О сегодняшнем и завтрашнем дне предприятия, о модернизации производства и государственной поддержке рассказал Виктор Сёмкин, генеральный директор ЗАО «Агрокомбинат «Московский».

— Ваше хозяйство расположено на 55-ом северном меридиане. Известно, что чем севернее - тем выше затраты на освещение и обгрев теплиц. В чем же секрет устойчивости агрокомбината?

— Наше предприятие действительно находится в холодном климате, что отражается на себестоимости продукта и конкурентоспособности. Единственное, в чем наш агрокомбинат выигрывает,— короткая логистика. В Москве мы продаем 95 процентов всей продукции.

Огромное значение в такой ситуации имеют современные теплицы со всеми элементами энергосбережения: двойным боковым остеклением, энергосберегающими экранами, оптимальной для равномерности климата высотой. За постсоветский период было возведено 15 га таких теплиц. Экономия энергоресурсов в некоторые периоды доходит до 30 процентов. В оставшихся еще с 70-х годов прошлого века сооружениях применяются современные технологии и собственные разработки. Например, все торцы таких теплиц обтянуты энергосберегающей пленкой, что экономит 10–15 процентов энергоресурсов. Еще один способ энергосбережения — строгое выполнение регламентов. На предприятии есть даже специалисты, которые занимаются только этим.

— Раньше на предприятии были очень продуктивные коровы немецкой селекции. Почему организация перестала заниматься этим? С чем еще пришлось расстаться?

— Молочным животноводством, поставлявшим качественное молоко и приносившим устойчивую прибыль, пришлось прекратить заниматься. Многоэтажные дома придвинулись к ферме настолько близко, что жители стали жаловаться на запах. К тому же в последние годы корма приходилось завозить из Смоленской области, да и Москва решила расширять проходившее рядом шоссе.

Ранее комбинат занимался и выращиванием шампиньонов. Но со временем встал выбор: строить либо современные теплицы, либо комплекс для грибов. Совет директоров принял решение в пользу первого, так как при выращивании шампиньонов создается достаточно агрессивная среда из-за повышенной влажности. Все оборудование изнашивается в течение 20–25 лет. Даже сама конструкция теряет устойчивость, и эксплуатировать теплицу становится опасно. В шампиньонном производстве используют компост из соломы, которая стала большим дефицитом. В последние годы приходилось отправлять машины за ней в Краснодарский край, что было невыгодно.

В результате возвели 15 га современных теплиц, которые по отдельным позициям превосходят лучшие европейские образцы. Последняя из них — самая конструктивная по всем параметрам. В ней можно выращивать почти все культуры, удовлетворяя пиковые спросы: на салаты к Новому году, тюльпаны к 8 марта, однолетние цветы и рассаду к открытию дачного сезона, на зелень и овощи в осенне-зимний период.

— Уже два года компания находится в составе Москвы. Что изменилось?

— Агрокомбинат подчинили Департаменту торговли и услуг, так как в городе нет Министерства сельского хозяйства. Специалисты помогли сохранить компании прежние льготы, не увеличили транспортный, земельный налоги, оставили статус земель сельхозназначения.

— Претендует ли город на земли агрокомбината?

— Потихоньку территория сокращается: здесь немного забрали, там чуть больше. Это объяснимо: нужны дороги. Но в целом столичное руководство понимает социальную значимость предприятия, где работают 1500 человек.

— Может, чтобы не зависеть от поставщиков энергии, имеет смысл перейти на ее автономное производство?

— Вместе с современными теплицами предприятие построило для них собственный, практически безотходный, энергетический центр. Из газа вырабатывается тепло и электроэнергия, за счет чего повышается эффективность. На Западе подобные комплексы работают практически круглосуточно. Излишки продают сетям и получают хорошую прибыль. Агрокомбинату же не разрешают это делать, или позволяют продавать за минимальную стоимость себе в убыток. С этим вопросом представители компании выходили на уровень и министра сельского хозяйства, и премьер-министра. Но лоббирование энергетической монополии слишком сильно.

— Но ведь эту энергию можно направить на собственные дополнительные нужды.

— Это сделать возможно, но все равно 18 МВт — большая мощность. Ее хватит, чтобы несколько таких городов, как Московский, осветить и обеспечить электроэнергией. Агрокомбинат — мощный по энергопотреблению: все салаты, цветы, рассада нуждаются в досветке. Отсюда очень большой объем потребления — 55 МВт в сутки. Генерирующий комплекс работает дискретно, по необходимости. Приходится останавливать двигатели. При всем дефиците электроэнергии, который существует в городе, предприятию отказывают и советуют заниматься только сельским хозяйством, игнорируя все преимущества зарубежного опыта.

— Есть ли в тепличной отрасли такие направления, в которых преуспели бы российские специалисты, ученые, селекционеры, инженерно-строительные службы?

— Мне пока такие не известны. Слишком долго в нашей стране об отрасли никто не вспоминал на государственном уровне. Например, в Финляндии, которая находится в аналогичных климатических условиях, есть специализированный научно-производственный комплекс, находящийся на обеспечении государства. С утра до вечера он занимается повышением интенсивности тепличного производства, проводя множество экспериментов. У нас в стране подобного нет. В России передовой научной средой становятся лучшие тепличные хозяйства.

— У вас нет опасения, что, обучая специалистов из других хозяйств, предприятие тем самым создает себе конкурентов?

— Агрокомбинату не с кем конкурировать, поскольку произведенных на территории России овощей катастрофически мало. Если до перестройки было около пяти тыс. га зимних теплиц, то сейчас их осталось только 1700, и тенденция сокращения продолжается. Поэтому тепличные хозяйства страны могут конкурировать только с Европой, Турцией, Азербайджаном, Ираном.

— Какие методы борьбы с вредителями и болезнями применяется на агрокомбинате?

— Предприятие использует только биологические способы, которые оно начало применять еще 40 лет назад. Это довольно сложно и затратно, поскольку в теплице должна быть абсолютно чистая экологическая среда. Применение пестицидов исключено, так как погибают не только вредители, но и энтомофаги. Результат такой политики — совершенно безопасная продукция, которую можно смело демонстрировать. Каждый день на предприятии проходит 3–4 экскурсии. Дети, наши потенциальные потребители, бегают по теплицам. Они часто пощипывают салатные линии. Особенной популярностью пользуется щавель. Поскольку в комплексы можно заходить в любое время, то урожай собирается по несколько раз в день. Уникальная продукция компании — короткоплодный огурец до 12 см. Если теплицу обработать ядом, то в нее нельзя будет заходить в течение 2–4 дней. За это время огурцы в несколько раз перерастут все стандарты, не говоря уже о качестве.

— Как вы оцениваете уровень государственной поддержки?

— Тепличная отрасль не упоминается в Государственной программе развития сельского хозяйства на 2013–2020 годы. Единый план развития также отсутствует. Есть отдельные направления общей господдержки сельхозпроизводителей, согласно которой они имеют право получить дотацию в размере 2500 рублей на гектар. Для полеводства, где площадь измеряется тысячами гектаров, это существенная сумма. Но в тепличной отрасли территории значительно меньше. Можно получить небольшую дотацию на удобрения, но так как предприятие применяет более качественные импортные средства, то такой льготой оно не пользуется. Одним словом, все имеющиеся государственные дотации хороши для полеводческих и животноводческих предприятий. Тепличной отрасли нужны льготы по энергообеспечению, как это практикуется в других государствах. Сегодня все хозяйства этого направления по тарифам приближены к промышленным предприятиям. Доля энергетики в структуре себестоимости продукции занимает около 45 процентов, что очень много. Тепличной отрасли нужны прямые дотации: на внедрение новых технологий, строительство. Сейчас под эти цели можно взять субсидированный кредит. Но, как показала практика, многие хозяйства не могут получить компенсацию от государства в срок и вынуждены полностью выплачивать банкам процентную ставку.

— Ваше предприятие вообще не берет кредиты?

— До сих пор не брало. Последнее масштабное строительство — сервисно-логистического центра — велось только на средства компании. Общая сумма вложений составила 1,1 млрд рублей. В Украине, например, еще до развития тяжелой политической ситуации, государство покрывало до 50 процентов строительных инвестиций. Это существенно повышало эффективность и сокращало сроки окупаемости. В России подобной программы нет, что сильно сдерживает развитие отрасли.

— Какие слагаемые успеха Вы считаете наиболее приоритетными?

— Первое и самое главное — коллектив, единомышленники, профессионалы, которые горят, не считаясь ни со временем, ни с житейскими неудобствами, отдавая все производству. Второе — вектор развития: модернизация, применение новых знаний, постоянное движение вперед. Это помогло пройти все сложности перестроек и кризисов. Третий фактор — политическая воля государства. Если оно пойдет навстречу, то все тепличные предприятия России смогут многократно реализовать свой потенциал.

Беседовала Светлана Гришуткина